Личности, 8(60), 2013

В номере:Михаил Булгаков: ВосхождениеМальвина ВороноваВ конце ХХ века еще остро ощущалась современность Михаила Булгакова. Первое читательское поколение`Мастера и Маргариты`знакомилось с романом в самиздате, ощущая его диссидентский привкус. Второе воспринимало книгу сквозь призму мифа о гонимом Художнике, романтизируя его личность. Читателя восьмидесятых-девяностых захватил`дьявольский мистицизм`писателя, что немало обесценило дух его творчества. Сегодня представление о произведениях Булгакова даже шире, чем они сами: наше воображение искушено многочисленными экранизациями и постановками, где, собственно, уже присутствует не столько сам Мастер, сколько его виденье режиссерами. Автор, который вопрошал:`А беллетрист ли я?`, занял свое законное место среди писателей мирового значения. Но голос его стал звучать отдаленнее, ибо случилось то, о чем Михаил Афанасьевич мечтал всю жизнь: он стал классиком.Иоганн Штраус: под звуки нестареющего вальсаЕлена БутаковаПочти весь XIX век увеселения Европы проходили под звуки упоительного вальса. Казалось, превзойти двух корифеев, создавших венский вальс, - Иоганна Штрауса и Йозефа Ланнера, невозможно. Однако в середине века им пришлось потесниться, чтобы освободить место на музыкальном Олимпе еще одному Штраусу. Пример Иоганна Штрауса-сына - лишнее подтверждение того, что природа не всегда отдыхает на детях выдающихся людей. Его талант и слава намного превзошли отцовские, и именно он удостоился звания`короля вальса`.Вероника Франко: красота по-венецианскиТатьяна ВинниченкоКуртизанка и поэтесса: этим и интересна? Но ведь ее биография в куда большей мере опирается на легенды, чем на скудный архивный материал. А ее стихи остались в своей эпохе, и сегодня представляют разве что литературоведческий интерес. Зато есть город - старинный и живой, удивительный, не похожий ни на какой другой. Город с женским именем и женским лицом. Вероника Франко - это Венеция, и разделить их невозможно.Космическая одиссея Джона ГленнаЮлия ШекетТипичный американский национальный герой на первый взгляд кажется выдумкой массовой культуры. Разве в жизни может существовать супермен, которому под силу и сражаться с врагами, и покорять космические дали, и оставаться примерным семьянином и патриотом? А ведь человек, к которому можно без натяжки и вполне серьезно применить все эти характеристики, живет на самом деле: это Джон Гленн, подаривший американцам не меньшую гордость, чем Гагарин - советским людям. Жизнь знаменитого астронавта - почти образцовый сюжет для голливудского кино. А учитывая, какая долгая и насыщенная это жизнь, - даже для сериала.Михаил Кольцов: дивный новый мирМихаил ДубинянскийКто может считаться влиятельным журналистом? Автор, чьи искрометные статьи читает вся страна? Вездесущий репортер, колесящий по свету? Основатель популярнейших печатных изданий? Человек, вхожий в высшие правительственные сферы? Исполнитель особых поручений в горячих точках? Михаилу Кольцову было по плечу все: от редактирования`Огонька`и`Крокодила`до репортажей из Турции и Афганистана, от фельетонов для`Правды`до секретных операций в воюющей Испании. А еще легендарный журналист сталинской эпохи делал нечто большее: с помощью своего пера создавал новую цивилизацию, не имевшую аналогов в истории. Правда, завершился этот творческий эксперимент печально.Альфред Хичкок: человек, который знал о страхе всеЯна Дубинянская`В Америке вы зовете этого человека Хич. Во Франции его называют мсье Хичкок...`Так начал свою речь на чествовании по случаю вручения Хичкоку награды`За достижения всей жизни`французский режиссер Франсуа Трюффо. Его книга о старшем коллеге, написанная в форме интервью, - разговор двух истинных профи и художников, понимающих друг друга с полуслова. О самом главном для них обоих - о кино. Но в тот вечер вокруг шумела голливудская публика, привыкшая провозглашать старику Хичу банальные панегирики, а за глаза сплетничать о его скверном характере, своеобразных шуточках и забавных странностях вроде боязни яиц. Конечно, эти люди